Однажды ранней осенью - Страница 14

Или молодые родители собирают урожай яблок со своими маленькими детками. Папа залез на лестницу, приставленную к ветвистой яблоне, срывает красно – желтый плод, передает его вниз. Мама берет яблоко из папиных рук, показывает его деткам, отдает им, маленький мальчик или девочка осторожно кладут его в ящик.

Петух охраняет свой гарем из десятка кур, которые расположились на обмостке под окнами дома. Куры поджали лапки, лежат, всем туловищем прильнули к теплому бетону. Петуху нельзя расслабиться. Он на страже. Важно подходит ко всем по очереди. Постоит немного, посмотрит свысока и переходит к следующей, не забывая при этом оглянуть весь двор.

Большая собака на цепи, которая лежит у самых ворот, разморилась от солнышка, вяло отрывает голову от земли и для проформы раз гавкнет. На большее нет сил и желания: – Приходите когда будет попрохладней – уж я вам тогда выдам!

Я житель многоэтажки. Наверно это присуще каждому кто живет в большом многоэтажном доме – тоска по жизни на земле. В таких вот маленьких и не очень домиках, выстроившихся вдоль асфальтированной дороги.

Идешь по улице и думаешь: – Вот в этом доме я бы жил. Или в этом. Или в том. Аккуратный забор, покрашенные окна, заасфальтированное крыльцо и дорожка от ворот. Во дворе маленькая беседка, увитая виноградом. Хотел бы я сидеть в этой беседке, когда идет дождь. В одиночку, наблюдая как отряхиваются от дождя воробьи на ветках или с друзьями – за бокалом вина.

– Игорь, сколько можно там сидеть! Хватит, заходи в дом!

А заходить в дом и не хочется. Уже смеркается, а сидел бы и сидел.

У себя на пятом этаже видишь дождь только из окон, а если выйдешь на балкон, так сразу окажешься мокрым. Холодные капли попадают за воротник, струйки воды стекают по лицу, намокают ноги, и всякое желание дальнейшего общения с природой исчезает.

Может быть когда – то, когда дети вырастут, окончат школу и институты, устроятся на работу и заведут свои семьи, а мне с женой станут платить приличную заработную плату, у нас появятся деньги чтобы купить маленький домик с кусочком земли и небольшой беседкой увитой виноградом. А пока остаются только эти прогулки.

С утра в больнице опять была уборка территории. Накануне ночью дул сильный ветер. Все – таки осень: днем тепло, ночью прохладно. Воздух остывает. Слои теплого и холодного перемещаются, возникает ветер. Шумит, осыпается листва.

Вдоль центральной аллеи больницы растут каштаны. Уже полностью созрели. Не знаю, кому пришло в голову посадить их там. Да – красиво. Когда цветут. Когда деревья с густыми кронами. Летом тень, прохлада. Ходячие больные по вечерам прохаживаются. Когда сильный дождь внезапно застал на улице, можно укрыться под деревом. Это весной и летом. Осенью, падающие листья и раздавленная кожура на асфальте, которые чуть не ежедневно приходится убирать, и самое главное – перезревшие каштаны, падающие на головы посетителям больницы и медперсоналу.

В эту пору аллею обходят стороной, чтоб не получилось как в фильме «Бриллиантовая рука»: «Черт побери!», или чтобы не произошла мелкая черепно – мозговая травма в виде шишки на голове.

Завхоз хотел спилить каштаны. Даже договорился с бригадой энергоучастка, у которых есть вышка. Но все расстроилось, когда местные «зеленые» принесли главврачу карту города с конкретно указанными на ней каштанами и сообщением о крупном штрафе за каждое спиленное дерево.

Главврач расстроился, я нет. Деревья, как и мы живые дети природы. Им тоже больно, холодно. Они боятся за себя и наверняка радуются, когда у них созревают плоды. И каждое дерево мечтает, чтобы от упавшего на землю плода произросло другое дерево, маленький каштанчик – сынок большого каштана.

Наверно есть какой – то высший смысл в том что кто – то их посадил, что они выросли. И не какому – то завхозу или даже главврачу решать их судьбу.

А листья и рассыпанные плоды убирать мне не трудно. Да и всем работникам больницы, так я смотрю, тоже. Чем сидеть в провоняных лекарствами и язвами больных кабинетах, лучше побыть на воздухе.

Все дружно метут аллею. Посмотришь – душа радуется. Но нет искорки в трудовом порыве.

Во избежание производственных травм я предложил всем одеть каски. Завхоз шутки не понял, смотался на склад и принес три штуки, которые больница получила для сантехников.

Одну их них одел сам, вторую взяла сестра – хозяйка Лора, тоже лишенная чувства юмора, да и вообще серого вещества. Хотя я бы на ее месте каску не одевал. Показывают же передачи по телевизору, как от полученной травмы головы человек делается умней. А вдруг и с ней произошло бы подобное чудо! Хотел ей об этом намекнуть, но вспомнил визит ко мне девочки Яны. Наверно не простила меня до сих пор.

Третью каску одел я. Но совсем не потому что лишен чувства юмора, а потому что я бывший военный, и мы на боевом задании всегда в касках. И во вторых – потому что главврач попросил меня по возможности посбивать каштаны палкой. Наверно зажарить захотел. Подобрать их потом и занести ему что – ли?

Мне просветление от упавшего на голову каштана ни к чему. Я и так просветленный. Всех на сквозь вижу.

Например, Марью Ивановну. Похотливая кошка. Ей за пятьдесят, пялит на меня глаза. Пыхтит, нагнувшись раком над кучей с листьями. Халат расстегнулся, живот шурует по асфальту, а глазенками стреляет в меня. Не дождется! По крайней мере пока не запишется на фитнес курсы.

Наш завхоз. Мечется. Туда, сюда. То в админкорпус, то в приемное отделение, то на склад. Типа деятельный. А смысл всех этих метаний – остограмиться и закусить в приемном отделении где у него как раз сегодня на дежурстве пассия – медсестра Зоя.